Раритеты Президентской библиотеки раскрывают лирическую глубину и философскую мощь сочинений графа А. К. Толстого

5 сентября 2017 года отмечается 200-летие Алексея Константиновича Толстого (1817–1875), одного из самых проникновенных лириков в поэзии и глубоких мыслителей в исторических и драматургических произведениях. Это подтверждают электронные копии книг о Толстом, доступные на портале Президентской библиотеки: «История Русской государственности. Т. 1. Основные черты древне-русского государства» с эпиграфом из стихотворения А. К. Толстого, написанная бароном С. А. Корфом, (1908); «Вестник Европы». Г. 40. 1905, Т. 1 (Кн. 1, январь); «Вслед за Алексеем Константиновичем Толстым: в поисках истины» (2013) В. Д. Захаровой, электронная копия книги того же автора «А. К. Толстой: летопись жизни и творчества» и др.

По этим изданиям можно составить достаточно полное представление о такой могучей и цельной натуре, какой являлся граф Толстой. Рождённый в Санкт-Петербурге и увезённый шестинедельным младенцем из Северной столицы в Погорельцы после развода родителей, А. Толстой считал своей родиной Красный Рог.

Красный Рог в судьбе Алексея Константиновича Толстого был тем же, что и Ясная Поляна для Льва Толстого, Спасское-Лутовиново для Тургенева, брянское имение Овстуг для Тютчева. Это древнее село в историко-статистическом описании Черниговской епархии впервые упоминается под 1694 годом. Красный Рог принадлежал некогда гетману Мазепе, в 1750 году был передан младшему брату фаворита императрицы Елизаветы Петровны Кириллу Разумовскому, назначенному гетманом. В Красном Роге Разумовский устроил своего рода загородную резиденцию, – рассказывается в книге В. Д. Захаровой «А. К. Толстой: летопись жизни и творчества», электронная копия которой представлена на портале Президентской библиотеки. Согласно местной легенде, «замок» был построен по проекту Растрелли, в годы Великой Отечественной войны был сожжён дотла фашистскими захватчиками и заново восстановлен уже в начале 90-х годов прошлого века на средства, выделенные Российским фондом культуры по инициативе академика Д. М. Лихачёва.

После смерти К. Г. Разумовского обширные владения на Брянщине перешли к сыну гетмана – А. К. Разумовскому. Тот завещал имение своему внебрачному сыну А. А. Перовскому, известному в литературе под псевдонимом Антоний Погорельский (от названия соседнего имения Погорельцы). Последний завещал краснорогскую усадьбу одарённому племяннику Алексею Толстому.

Некогда здесь проходила граница Московии и Литвы. Ныне обмелевшая, тихая речка Рожок, на которой стоит село, была полноводной, гордой рекой Рог. Существует предание, поясняющее название села: после одного жестокого пограничного сражения русской дружины и воинов Витовта лёд на реке стал алым от крови… Земля эта от седых времён была форпостом России на Северо-Западе. Отсюда родом был монах Пересвет, шагнувший из строя на вызов грозного врага перед Куликовской битвой… Земля, которая дышит историей, где развивались основные события «Слова о полку Игореве», где закладывал первые заводы Пётр I… Территория со столь славной «биографией» не могла не воодушевить на создание исторических сочинений писателя такой силы, как Алексей Константинович Толстой.

Маленький Алексей любил эти места и так вспоминал ничем не омрачённое до поры детство в письме итальянскому переводчику и биографу А. Губернатису (от 20 февраля 1874 года): «Моей ярко выраженной склонности к поэзии много содействовала природа, среди которой я жил; воздух и вид наших больших лесов, страстно любимых мною, произвели на меня глубокое впечатление, наложившее отпечаток на мой характер и на всю мою жизнь и оставшееся во мне и поныне» («Вестник Европы». Г. 40. 1905, Т. 1 (Кн. 1, январь)).

И, конечно, его захватили чтение книг и первые поэтические опыты. «С шестилетнего возраста я начал марать бумагу и писать стихи, – признавался он всё тому же Губернатису, – настолько поразили моё воображение некоторые произведения наших лучших поэтов, найденные мною в каком-то плохо отпечатанном сборнике в обложке грязновато-коричневого цвета. Внешний вид этой книги врезался мне в память, и моё сердце забилось бы сильнее, если бы я увидел её вновь. Я таскал её с собою повсюду, прятался в саду или в роще, лёжа под деревьями, и изучал её часами. Вскоре я уже знал её наизусть, я упивался музыкой разнообразных ритмов и старался усвоить их технику. Мои первые опыты были, без сомнения, нелепы, но в метрическом отношении они отличались безупречностью».

Скорейшему созреванию творческой личности по мере накопления «сердца горестных замет» способствовала история о его происхождении, которую сочли за лучшее раскрыть стремительно взрослеющему отроку его мать и дядя. «А. К. Толстому была уготована необычная судьба, – пишет в книге «Алексей Толстой и мифотворцы» В. Д. Захарова. – Рождённый от брака не по любви и разлучённый с отцом в младенчестве, он провёл счастливое детство под опекой матери и дяди А. А. Перовского, горячо любивших дитя. Детство в тенистом лесном имении оборвалось в 1826 году. По инициативе В. А. Жуковского мальчик был выбран товарищем детских игр наследника престола Александра II, с которым они были одногодками и сохранили тёплые отношения на всю жизнь. На долгие годы А. К. Толстой оказался привязанным ко двору. В Красный Рог он возвращается лишь в 1868 году вместе с женой Софьей Андреевной, урождённой Бахметьевой. Той самой, с которой он встретился в Санкт-Петербурге «средь шумного бала, случайно…». Позже музыку к этим стихам графа Толстого напишет П. И. Чайковский – романс станет одним из самых исполняемых и любимых в России.

Софья Андреевна стала первым читателем и критиком произведений мужа. Она обладала глубоким аналитическим умом, энциклопедической начитанностью, знание главных европейских языков. В июне 1869 года Красный Рог посетил А. А. Фет, который оставил подробные воспоминания об этом визите: «Трудно было выбирать между беседами графа в его кабинете, где, говоря о самых серьёзных предметах, он умел вдруг озарить беседу неожиданностью „а ля“ Прутков, – и салоном, где графиня умела оживить свой чайный стол каким-нибудь тонким замечанием о старинном живописце или каком-либо историческом лице, или, подойдя к роялю, мастерскою игрою и пением заставить слушателя задышать лучшею жизнью» (Фет А. А., «Воспоминания». 1964. Т. 2. С. 185).

В Красном Роге граф написал главные свои произведения: историческую повесть времён Ивана Грозного «Князь Серебряный», драматическую трилогию «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович», «Царь Борис», исторические баллады, лучшие свои стихотворения. Многолетнее уединение в маленьком уютном Красном Роге было при этом отнюдь не было для Алексея Константиновича сплошной поэтической идиллией. Он хорошо знал жизнь, имел постоянные сношения с Европой, где нередко бывал и откуда с конца сороковых годов стали доноситься раскаты революционных бурь. Он имел точный взгляд на всё происходящее в России и непосредственно в родных пенатах. «Голод кругом всеобщий, во многих деревнях от голода умирают… – писал он в феврале 1869 года своему другу-литератору Б. М. Маркевичу. – Смотреть на то, что творится, ужасно.».

«Немытая Россия» была его сердечной болью. При этом он не только сопереживал, но и действовал: способствовал освобождению И. С. Тургенева из ссылки в Спасское-Лутовиново, помог вернуться из среднеазиатской ссылки и вызволил из солдатчины Т. Г. Шевченко. Это А. К. Толстой на вопрос Александра II: «Что делается в литературе?» ответил: «Русская литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Чернышевского». Недаром, сравнивая Толстого и Тютчева, философ, литературный критик, публицист Вл. Соловьёв (так он подписывал свои произведения) писал в статье «Поэзия гр. А. К. Толстого», что, «в отличие от Тютчева – поэта исключительно созерцательной мысли, – гр. А. К. Толстой был поэтом мысли воинствующей, поэтом-борцом. …Наш поэт боролся оружием свободного слова за право красоты, которая есть ощутительная форма истины, и за жизненные права человеческой личности».

Не один только философ Соловьёв отдавал должное брянскому отшельнику. В разное время к нему в имение Красный Рог приезжали Б. М. Маркевич, А. Фет, Я. Полонский, братья Жемчужниковы, вместе с которыми он как бы играючи, со скуки, сотворил литературную мистификацию всех времён и народов: сочный и почти реально осязаемый (настолько живой) сатирический персонаж – сочинитель Козьма Прутков с его преисполненными житейской мудрости стихами и по сей день не исчезнувшими из обихода афоризмами: «Если хочешь быть счастливым – будь им!», «Бди!», «Зри в корень!».

Много позже литературовед и тот ещё мистификатор Виктор Шкловский скажет как бы по другому поводу, но так подходящему к нашему случаю: «Здравый смысл есть не что иное, как сумма предрассудков текущего времени».

Как видим, перекличка графа А. К. Толстого с философами текущего и последующих времен продолжается. Творческое наследие его «работает», окроплённое живой водой его любимого Красного Рога, ставшего форпостом силы духа России уже в новейшей истории.