«Поэзия Державина – это сама Россия…»

«Державин не написал ничего целого, огромного… как Дант; он весь живёт в отрывках, как лирик; но соберите эти отрывки, совместите их в одну картину, и век Екатерины вам предстанет! Поэзия Державина – это сама Россия Екатеринина века с чувством исполинскаго своего могущества… и с остатками старых предрассудков – это Россия пышная, роскошная… убранная в азиатские камни и жемчуги и ещё полудикая… полуграмотная: такова поэзия Державина во всех ея красотах и недостатках», – размышляет о месте Гавриила Державина в русской литературе автор одной из статей, вошедших в «Историческую хрестоматию» (1893), представленную на портале Президентской библиотеки.

14 июля 2020 года исполняется 277 лет со дня рождения Гавриила Державина, яркий самобытный характер которого позволил ему состояться сразу в двух трудно совместимых областях: он сумел приобрести звание первого поэта России и самозабвенно трудился на государственном поприще – служил губернатором Олонецкого и Тамбовского наместничеств, кабинет-секретарём Екатерины II, министром юстиции России и вышел в отставку в звании сенатора и действительного тайного советника. На портале Президентской библиотеки можно ознакомиться с посвящённой ему электронной коллекцией «Г. Р. Державин (1743–1816)», состоящей из литературного наследия Гавриила Романовича, его военных и деловых записок, а также цифровых копий воспоминаний современников.

«14 июля 1743 года у бедного офицера, служившего в Казани, родился сын, названный Гавриилом, – пишет в своей работе «Поэт-наместник» (1885) автор исторических романов граф Евгений Салиас де Турнемир. – Новорождённый был так слаб и худ, что его, по тогдашнему обычаю, запекали в хлебе, то есть клали в тёплое тесто». Жизнь не баловала потомка древнего татарского рода. В 1762 году Державина, не закончившего гимназию, вдруг затребовали в Петербург, в Преображенский полк. Выяснилось, что Гавриил из-за ранней смерти отца не был своевременно, с малолетства, зачислен в дворянскую воинскую службу и должен был теперь служить в солдатах.

«Явясь в полк, вступил он в действительную службу и жил с солдатами в одной казарме между многими женатыми и холостыми, – пишет поэт, директор Императорских театров Николай Остолопов в издании «Ключ к сочинениям Державина, с кратким описанием жизни сего знаменитого поэта» (1822). – А как по тесноте неудобно было заниматься ни в рисовании, ни в музыке, к которой также имел он склонность и сам собою учился играть на скрипке, то оставил сии искусства, занимался беспрестанно, когда другие спали, чтением книг. <…> Правила поэзии почерпал из сочинений Тредиаковского, а в выражениях и слоге старался подражать Ломоносову».

Сведения об этом почти десятилетнем периоде службы содержат работы известного филолога Якова Грота «Деятельность и переписка Державина во время Пугачёвского бунта» (1861) и «Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам» (1883). В них подробно показан путь, который прошёл Державин от рядового до офицера. Автор отмечает его небывалую храбрость, проявившуюся, в частности, в период волжской экспедиции, направленной на усмирение войска Емельяна Пугачёва. В «Рапорте кн. Голицына об экспедиции Державина» читаем: «Сей поручик Державин 30 минувшего августа с собранными пятьюстами крестьянами выступил в поход прямо на Узени, перехватил до тысячи хищников Киргиз-Касак и оных тут разбил».

Столь же решительным образом проявил себя Державин на губернаторском поприще, что подробно отражено в «Записках Гавриила Романовича Державина. 1743–1812». Бывший кабинет-секретарь Екатерины Великой (он пишет о себе в третьем лице) вспоминает: «Императрица часто допущала Державина к себе с докладом и разговаривала о политических происшествиях… <…> Вырывались также иногда у нея внезапно речи, глубину души ея обнаружившия. Например: ежели б я правила 200 лет, то бы конечно вся Европа подвержена б была Российскому скипетру. Или: я не умру без того, пока не выгоню турков из Европы, не усмирю гордость Китая, и с Индиею не осную торговлю».

«Записки писаны между 1808 и 1812 годами, на седьмом десятке лет от роду, – сообщает в предисловии к изданию 1860 года Пётр Бартенев, историк и литературовед. – Сочиняя их, Державин, без сомнения, не имел предварительных отметок, и доверялся единственно памяти. <…> Кажется, он даже не выправил Записок: …слог крайне небрежен. В нём как будто отразилась некоторая, если смеем употребить это выражение, шероховатость его характера. <…> Сочиняя деловые бумаги… Державин не успел выработать себе прозаического языка».

Масштаб личности Гавриила Державина проявился и в период, когда он был министром юстиции России. К примеру, в один из томов «Сенатского архива» включён подробный отчёт Державина по делу Дмитрия Лопухина, одному из самых заметных коррупционных дел конца XVIII – начала XIX века.

Всё это время Державин созревал как большой поэт, беря сюжеты из самой жизни – этот его путь прослеживает Евгений Салиас де Турнемир в своём исследовании «Поэт-наместник» (1885). В 1783 году Державин становится широко известен благодаря посвящённой Екатерине II оде «Фелица». В издании Императорской Академии наук «Сочинения Державина. Т. 8. Биография поэта» (1880) поэт даёт пояснения к каждой строке оды, основанной отнюдь не на эмоциях коленопреклонённого вельможи, а на фактах: «В 42, поднесение Ей от Сената, во время Комиссии новаго Уложения, титлов Премудрой, Великой, Матери Отечества, и неприятие оных». «В 44, прививание оспы, которое Она первая в России над Собою испытала». «В 47, победы над Шведами и Турками». «В 49, признание светом войск ея непобедимыми».

Из-под пера Державина вышли также ода «Бог», слова неофициального гимна России «Гром победы, раздавайся!», стихотворения «Вельможа», «Властителям и судиям» и многие другие произведения. Он следил за развитием литературного процесса в России и первым оценил масштаб дарования совсем ещё юного поэта с никому не известной фамилией Пушкин – было это на экзамене по русской словесности в Императорском Царскосельском Лицее.

Как точно подмечено в «Исторической хрестоматии», посвящённой творчеству Державина, «поэзия его – неопределённый, многосторонний восторг человека, который видит перед собою свершение великих дел, событий славных и благодетельных для Отечества… Его оды так же блестящи, как век, о котором говорит он; они так же исполнены великих картин, как картинны люди, двигавшие этими событиями».